Пользователи портала Закон.ру выбрали банкротный кейс года – им стало дело Выборгской лесопромышленной компании
19 ФЕВРАЛЯ / 2023
Каждый месяц в разделе сайта Закон.ру, посвящённом банкротству, публиковался "кейс месяца" – наиболее знаковое дело, рассмотренное Верховным судом за прошедший месяц. По итогам года было проведено голосование в котором практикующие юристы выбирали кейс 2022 года – им стало дело «Выборгской лесопромышленной компании» (А56-45590/2015).
Фабула дела такова: собранием кредиторов ООО «ВЛПК» (а фактически мажоритарным кредитором – банком «Таврический») было принято решение о продолжении должником, находящимся в конкурсном производстве, хозяйственной деятельности. В исполнение данного решения должник заключил договор процессинга, в котором выступил исполнителем. Договор и сопутствующие ему сделки были одобрены собранием кредиторов и исполнялись на согласованных условиях.
Кредиторы ООО «ВЛПК», полагая, что процессинговая схема была применена в ущерб интересам должника и его кредиторов, договор был убыточен, обратились в суд с заявлением о солидарном взыскании с конкурсного управляющего, банка «Таврический» и участников процессинговой схемы причинённых должнику убытков.
Независимые кредиторы указывали на то, что фактически на стороне должника был сформирован центр убытков (оплата за услуги не покрывала их себестоимость), а на стороне других участников схемы – обществ "МФЦ Капитал" и "Северная целлюлоза", которые всего лишь выступали посредниками – образовался центр прибыли от весьма рентабельной производственной деятельности по переработке целлюлозы.
В принятом по делу Определении Верховный суд делает важнейшие для практики выводы:
1. Кредиторы, контролирующие процедуру банкротства, могут нести перед должником ответственность за вред, причинённый в ходе процедуры банкротства. При этом такая ответственность наступает по общим основаниям о возмещении вреда (статья 1080 ГК РФ), в связи с чем не имеет значения, могли ли привлекаемые к ответственности лица контролировать должника в предбанкротный период – применения специальных положений Закона о банкротстве об ответственности контролировавших должника лиц не требуется.
Это важнейшее положение, так как ранее кредиторы с мажоритарным требованием могли контролировать процедуру банкротства, принимать решения произвольно, не учитывая интересы иных кредитов должника, рискуя при этом только потерей лояльного арбитражного управляющего (которого впоследствии они же снова могли назначить). Прецедент верховного суда возлагает на кредиторов материальную ответственность за последствия принятых ими решений, фактически обязывая их учитывать при их принятии интересы всех лиц, участвующих в деле о банкротстве.
2. Причинители вреда несут ответственность солидарно. При доказанности совместного причинения вреда конкурсным управляющим и иными лицами, ответственность несет вся группа причинителей вреда солидарно. Иной подход делает безрисковой и оставляет безнаказанной противоправную деятельность лиц, участвовавших в подобной схеме правоотношений и аккумулировавшим на себя всю полученную от нее прибыль. При этом Верховный суд указывает, что к заявителю в этом случае применяется пониженный стандарт доказывания, что обосновывается тем, что намерение причинить вред, как правило, не афишируется, в связи с чем требование от потерпевшего представления им прямых доказательств согласованной воли сопричинителей о совместном причинении вреда чрезмерно и неоправданно: суд может сделать соответствующий вывод, основываясь на совокупности согласующихся между собой косвенных доказательств по принципу: «установленные обстоятельства указывают на то, что скорее всего событие произошло только в результате согласованных действий».
3. Конкурсный управляющий должен заботиться о рентабельности производственной деятельности предприятия должника-банкрота во время конкурсного производства, если принято решение о ее продолжении.
Разумный и добросовестный конкурсный управляющий должен предпринять меры для получения максимальной прибыли для пополнения конкурсной массы должника-банкрота (по крайней мере такой прибыли, которая покрывала бы затраты должника на себестоимость выпускаемой продукции и не позволяла бы ему продолжать наращивать долги). Безразличное и тем более расточительное отношение конкурсного управляющего к вопросу о рентабельности производственной деятельности не соответствует задачам конкурсного производства. То есть границу добросовестности арбитражного управляющего ВС РФ проводит в точке, в которой производственная деятельность должника если не прибыльна, то хотя бы безубыточна. Далее верховный суд высказывает тезис о стандарте разумности арбитражного управляющего: в данном случае разумный АУ потребовал бы для должника, в результате деятельности которого и создается прибыль для всех участников схемы, наиболее выгодных условий расчетов (распределения прибыли), например, пропорционально приложенным усилиям.
Полагаем, что этот прецедент Верховного суда действительно по праву заслуживает статус ключевого банкнотного кейса года, поскольку он фактически представляет собой значительный шаг в сторону решения острейшим образом стоящей в современной банкротной практике проблемы защиты прав независимых кредиторов и должника в ситуации контролируемого банкротства.
Фабула дела такова: собранием кредиторов ООО «ВЛПК» (а фактически мажоритарным кредитором – банком «Таврический») было принято решение о продолжении должником, находящимся в конкурсном производстве, хозяйственной деятельности. В исполнение данного решения должник заключил договор процессинга, в котором выступил исполнителем. Договор и сопутствующие ему сделки были одобрены собранием кредиторов и исполнялись на согласованных условиях.
Кредиторы ООО «ВЛПК», полагая, что процессинговая схема была применена в ущерб интересам должника и его кредиторов, договор был убыточен, обратились в суд с заявлением о солидарном взыскании с конкурсного управляющего, банка «Таврический» и участников процессинговой схемы причинённых должнику убытков.
Независимые кредиторы указывали на то, что фактически на стороне должника был сформирован центр убытков (оплата за услуги не покрывала их себестоимость), а на стороне других участников схемы – обществ "МФЦ Капитал" и "Северная целлюлоза", которые всего лишь выступали посредниками – образовался центр прибыли от весьма рентабельной производственной деятельности по переработке целлюлозы.
В принятом по делу Определении Верховный суд делает важнейшие для практики выводы:
1. Кредиторы, контролирующие процедуру банкротства, могут нести перед должником ответственность за вред, причинённый в ходе процедуры банкротства. При этом такая ответственность наступает по общим основаниям о возмещении вреда (статья 1080 ГК РФ), в связи с чем не имеет значения, могли ли привлекаемые к ответственности лица контролировать должника в предбанкротный период – применения специальных положений Закона о банкротстве об ответственности контролировавших должника лиц не требуется.
Это важнейшее положение, так как ранее кредиторы с мажоритарным требованием могли контролировать процедуру банкротства, принимать решения произвольно, не учитывая интересы иных кредитов должника, рискуя при этом только потерей лояльного арбитражного управляющего (которого впоследствии они же снова могли назначить). Прецедент верховного суда возлагает на кредиторов материальную ответственность за последствия принятых ими решений, фактически обязывая их учитывать при их принятии интересы всех лиц, участвующих в деле о банкротстве.
2. Причинители вреда несут ответственность солидарно. При доказанности совместного причинения вреда конкурсным управляющим и иными лицами, ответственность несет вся группа причинителей вреда солидарно. Иной подход делает безрисковой и оставляет безнаказанной противоправную деятельность лиц, участвовавших в подобной схеме правоотношений и аккумулировавшим на себя всю полученную от нее прибыль. При этом Верховный суд указывает, что к заявителю в этом случае применяется пониженный стандарт доказывания, что обосновывается тем, что намерение причинить вред, как правило, не афишируется, в связи с чем требование от потерпевшего представления им прямых доказательств согласованной воли сопричинителей о совместном причинении вреда чрезмерно и неоправданно: суд может сделать соответствующий вывод, основываясь на совокупности согласующихся между собой косвенных доказательств по принципу: «установленные обстоятельства указывают на то, что скорее всего событие произошло только в результате согласованных действий».
3. Конкурсный управляющий должен заботиться о рентабельности производственной деятельности предприятия должника-банкрота во время конкурсного производства, если принято решение о ее продолжении.
Разумный и добросовестный конкурсный управляющий должен предпринять меры для получения максимальной прибыли для пополнения конкурсной массы должника-банкрота (по крайней мере такой прибыли, которая покрывала бы затраты должника на себестоимость выпускаемой продукции и не позволяла бы ему продолжать наращивать долги). Безразличное и тем более расточительное отношение конкурсного управляющего к вопросу о рентабельности производственной деятельности не соответствует задачам конкурсного производства. То есть границу добросовестности арбитражного управляющего ВС РФ проводит в точке, в которой производственная деятельность должника если не прибыльна, то хотя бы безубыточна. Далее верховный суд высказывает тезис о стандарте разумности арбитражного управляющего: в данном случае разумный АУ потребовал бы для должника, в результате деятельности которого и создается прибыль для всех участников схемы, наиболее выгодных условий расчетов (распределения прибыли), например, пропорционально приложенным усилиям.
Полагаем, что этот прецедент Верховного суда действительно по праву заслуживает статус ключевого банкнотного кейса года, поскольку он фактически представляет собой значительный шаг в сторону решения острейшим образом стоящей в современной банкротной практике проблемы защиты прав независимых кредиторов и должника в ситуации контролируемого банкротства.
